"Сегодня любые существенные инвестиции в торговлю в интернете - это деньги в трубу"

— Как западные санкции коснулись вашей компании?

— Я думаю, не только мы ощущаем некоторую нервозность. Изменения, которые происходят в наших отношениях с иностранными государствами, имеют долгоиграющие последствия. Они затронут и нас. Меры, которые были приняты по отношению к нашей стране и нашим государством в ответ, выльются в довольно существенную потребительскую инфляцию — через изменение валютного курса, через подорожание продуктов питания и т. д. Понятно, что перераспределение направлений расходования средств из кошельков граждан в следующем году неизбежно. Пока же мы никакого значительного эффекта не ощущаем.

— В связи с этим пересматриваете планы по развитию?

— Могу сказать, что инвестировать так же агрессивно, как раньше, мы не будем. Хотя это связано не только с санкциями. Уже в начале года, когда еще не начались известные геополитические события, было ясно, что в нашей экономике не все будет хорошо. И строить прогнозы, рассчитывая на бесконечный рост спроса, рост среднего класса, рост доходов населения, было бы странно. Мы будет продолжать делать то, что делали, просто более осторожно.

— А финансово это как-то можно выразить?

— Мне тяжело назвать конкретные цифры, но мы будем инвестировать меньше, чем раньше.

— Вы подготовились к нынешней экономической ситуации? Расходы порезали, что-то сократили?

— Inventive Retail Group — довольно необычная штука. С точки зрения розницы эта совсем не про «косты», потому что в нашем бизнесе очень высокие удельные издержки — дорогие места, высокая аренда, квалифицированный персонал. Как следствие, если все идет хорошо, то мы продаем больше всех с квадратного метра. Причем в разы и с большим отрывом. У нас есть магазины, которые с 1 кв. м могут на $200–300 тыс. в год продавать. Мы считаем, что наилучшим способом выжить в текущей экономической ситуации будет придерживаться нашей стратегии. Потому что если мы начнем «резать косты», пересаживаться в дешевые места и т. д., то начнем конкурировать с ребятами, с которыми конкурировать никогда не сможем.

— И все-таки вы сократили магазины Samsung.

— Да, и не только. Мы закрываем убыточные магазины. У любого бренда.

— Можете поподробнее рассказать, почему закрылись магазины Samsung? Это все-таки большая часть Inventive Retail Group. Что происходит с этим брендом?

— Мы очень быстро открыли розничную сеть, взяв магазины Nokia, которые построила одна из наших компаний, и трансформировали их. Делалось это не глядя. Просто под маркой Samsung не все магазины заработали. Собственно, исправлением этого шага и было закрытие части магазинов. Преимущественно мы закрывали магазины в формате стрит-ритейл, которые не имеют достаточного потока, чтобы приносить прибыль.

— Что сейчас собой представляет Inventive Retail Group?

— Сегодня мы оператор портфеля розничных сетей и специализированных магазинов. Пока все эти магазины монобрендовые. Это была изначальная стратегия нашего бизнеса — мы брали готовые концепты, обычно по франшизе, мировых марок и реализовывали. Наша география — Москва, Санкт-Петербург, города-миллионники и те города с меньшим населением, где либо большой оборот розничной торговли, либо выше среднего подушевой доход. А лучше, когда оба эти фактора сочетаются.

— Как все начиналось?

— Все начиналось с электроники — первым брендом стал Apple. Потом решили диверсифицировать бизнес — у нас появилась сеть магазинов Nokia, которая потом эволюционировала в сеть Samsung. Дальше появились сети Sony Centre, Lego. Потом мы решили научиться большему и пошли в сегмент fashion, заключив контракт с компанией Nike. Потом появилась детская одежда Prenatal, недавно испанские ювелирные изделия Unode50.

— Уже с конца прошлого года все говорят о снижении потребительского спроса. Покупатели экономят, и в первую очередь они экономят на электронике, одежде, обуви. Украшения, ювелирка — это тоже та часть расходов, на которой можно сэкономить. Как открытие Unode50 соотносится со снижением потребительского спроса?

— Даже в голодной стране есть сытые люди. И мы ориентированы на людей, у которых деньги есть. Цинично немного, но когда происходят кризисы, есть такая тенденция, что богатые становятся богаче, а бедные — беднее. От этого не деться никуда.

— То есть ваши потребители не экономят?

— Есть люди, которые экономят. А есть те, кто нервничает и тратит больше денег. Да, экономический кризис в стране развивается. Мы говорим про рецессию, замедление роста розничной торговли. Но все же кризис на рынке бытовой техники и электроники не связан с макроэкономикой, а скорее объясняется техническим прогрессом. Темпы инноваций замедлились, поэтому многие сегменты снизили свой рост или стали сокращаться. На примере компьютеров, планшетов это видно. Очень сильно замедляется рост рынка смартфонов. У нас маленькая доля на этом рынке, и мы в меньшей степени подвержены общим тенденциям. Поэтому показатели роста продаж нашей компании в этом году существенно лучше, чем в прошлом. Мы не просто растем, мы гораздо быстрее растем.

— Каких финансовых результатов вы ожидаете?

— Думаю, мы получим рост выручки на 25–30% относительно прошлого года. Это будет порядка 22–23 млрд руб. c НДС. Это только российский бизнес.

— А что с прибылью?

— Норма прибыли у нас планово сокращается, так как сегодня большая доля нового бизнеса в портфеле, который еще на окупаемость не вышел. Но компания прибыльная, причем устойчиво прибыльная.

— Прибыль за счет Apple? За счет re:Store?

— Не только. У нас прибыльны все направления бизнеса, кроме совсем новых.

— И Sony, и Nike, и Samsung?

— Да. Все приносят прибыль, хоть не все и большую. Я скажу так, мы можем сегодня пережить потерю любого бренда.

— И даже Apple?

— Такой сценарий мы не рассматриваем. Но сегодня мы зависим прежде всего от себя.

— Что показал проект, который вы запускали года назад? Островная торговля аксессуарами. Что будет с ним?

— Это маленький проект. Мы занимались торговлей техникой, в которой зарабатывают как раз на продаже аксессуаров, а не самих аппаратов. И увидели конкуренцию со стороны очень маленьких бессистемных игроков — островов в торговых центрах, которые забирают у нас какую-то часть клиентов. Решили попробовать для себя этот формат. Чуть меньше года назад открыли первую точку продаж и экспериментировали, пытались нащупать формат торговли, чтобы на этом можно было зарабатывать. Эта точка последние месяцы показывает нормальную прибыль, и мы думаем, что дальше с этим делать. Проект будет не очень крупный, так как получился премиальный. Будем двигаться вперед, но очень аккуратно.

— «Очень аккуратно» — это как?

— «Очень аккуратно» — это Москва, пять-десять точек. Больше не нужно пока.

— Вы сказали, что заработок при продаже электроники происходит за счет продажи аксессуаров, а не самой техники…

— В том числе. Еще есть услуги, которые оказываются в наших магазинах. Сегодня маржа при продаже устройств очень незначительная, как раз в силу того, что рынок очень конкурентный.

— Как на вас повлияло то, что Apple сама начала торговать с Россией?

— Конкуренцию с самой Apple мы еще не прочувствовали, ведь у нас нет существенного бизнеса, связанного с электронной коммерцией. Мы классическая розничная компания и к интернету относимся с куда большим прагматизмом, нежели некоторые другие участники рынка. Открытие офиса Apple для нас означало лишь некоторые изменения финансовой стороны работы. Деталей я раскрыть не могу. К ситуации пришлось приспосабливаться, но по итогам мы очень сильно нарастили бизнес.

— Появился еще новый дистрибутор Apple?

— Это же давно произошло. Сейчас их три или четыре. Увеличилась доступность товара. Улучшилась ситуация с поставками. Новый iPhone начали 26 сентября продавать. Это же здорово.

— Какие у вас ожидания от iPhone 6? Как он будет продаваться? Есть ли ажиотаж?

— Хороший вопрос. Точно будет продаваться не хуже, а может, и лучше, чем предыдущий. Можно это назвать ажиотажем? Наверное, да. По статистике, каждый новый iPhone продается лучше, чем предыдущий. Но любая тенденция имеет свой конец.

— Как вы считаете, будет ли дефицит iPhone 6 в России?

— Я не знаю. Давайте надеяться, что не будет.

— Есть мнение, что лучше всего продается iPhone 4 или iPhone 4s. Лучше, чем iPhone 5 или iPhone 5s.

— В штуках? Безусловно. Он стоит в два раза дешевле.

— Наши источники недавно рассказывали, что вы ищите инвестора. Сохраняется ли такая необходимость?

— Бизнес сейчас сам финансирует свое развитие. Но это развитие диктует необходимость постоянно улучшать систему управления. А конечная точка в этом направлении — открытость и публичность. Мы пока не занимаемся этим предметно, но держим в голове. Безусловно, наши акционеры готовы рассматривать привлечение партнеров в капитал компании, но рынок сейчас для этого не очень хороший.

— Вы говорите об IPO?

— На сегодня планов нет, но если компания продолжит развиваться так, как она развивается, то это станет логичным событием.

— А для этого вам нужно дальше как-то менять структуру бизнеса?

— Для этого нам нужно последовательно реализовывать нашу стратегию, диверсифицировать бизнес и делать его устойчивым, увеличивать его масштаб.

— Какая выручка должна быть у компании, чтобы выйти на биржу? Миллиард долларов? Два миллиарда?

— Миллиард мы точно скоро перешагнем. Выручка важна, но она вторична. Дело в стратегии, горизонте роста и способности зарабатывать деньги для акционеров.

— Раз мы снова заговорили о развитии и росте, вы рассматриваете возможность организовать свое производство?

— Не то чтобы у нас уже есть свое производство, но некоторые аксессуары производятся специально для нас под заказ. Расширяемся потихоньку.

— У вас остался последний зарубежный актив в Дании, и вы готовы уйти из-за рубежа и сконцентрироваться в России. Или двинетесь куда-нибудь на восток?

— На сегодня на восток не хотим. Не та ситуация. Это в любом случае повышенный риск, а рисков и в России сейчас хватает.

— Кстати, про риски в России. Аналитики отмечают, что снизился поток людей в торговые центры и люди меньше покупают. Как это отражается на вашем бизнесе?

— Да, поток действительно сократился. На счет меньше покупают — не правда, у нас же бизнес растет. Покупать у нас стали больше по каким-то причинам. Основной параметр, который используется при ежедневном управлении розничным бизнесом,— коэффициент конвертации трафика, то есть сколько зашедших в магазин покупают. Этот показатель вырос в полтора раза по отношению к предыдущему году.

— Перестали ходить те, кто и так не покупал?

— Перестали ходить и чесать затылок. При этом, безусловно, в силу падения трафика в каких-то магазинах стали покупать существенно меньше. У нас естественный показатель конвертации трафика довольно низкий — не более 10%. А есть же бизнес, где конвертация высокая. Соответственно, там спад покупательского потока автоматически и неизбежно ведет к существенному снижению продаж.

— Вы сказали, что вы достаточно прагматично относитесь к интернету. Что это значит?

— Индустрия online-торговли на протяжении последних десятилетий перегрета деньгами. То есть там долгое время деньги были доступны убыточным компаниям. Если ты можешь продавать в минус и продолжать каждый день брать деньги у акционеров и затыкать дырки, то никто другой не может этот бизнес нормально строить. Поэтому про серьезные инвестиции в интернет можно говорить только тогда, когда этот пузырь куда-то денется. Сегодня любые существенные инвестиции в торговлю в интернете — это деньги в трубу.

— Как на вас может повлиять консолидация на рынке сотового ритейла? МТС может купить «Связной», «МегаФон» и «Вымпелком» уже купили «Евросеть».

— Непосредственно на нас это не влияет, с одной стороны. С другой стороны, огромная часть ритейла фактически субсидируется из другой индустрии, которая гораздо больше денег генерирует. И с точки зрения конкурентной ситуации для нас такие условия не являются комфортными, конечно же.

— К чему это может привести?

— К падению маржи на рынке, но она и так, казалось бы, ниже некуда. Будем приспосабливаться.

— Уходить в новые сегменты?

— Да-да, надеюсь, ювелирные сети не начнут резко консолидироваться. «Вымпелком» с МТС не начнут их скупать. (Смеется.)

— «Белый ветер» по этой причине приказывает долго жить? Из-за давления крупных ритейлеров?

— Я думаю, что там несколько более фундаментальные вещи. Мне кажется, что в какой-то момент формат компании перестал отвечать потребностям каких бы то ни было потребителей. То есть они расфокусировались и из-за этого пострадали, как мне видится.

— Консолидация на рынке будет продолжаться? Или ритейлеры будут исчезать?

— Ритейлеры, безусловно, будут исчезать. И это сторона консолидации. Когда их поглощают, их становится меньше, когда они разоряются, их тоже меньше остается.

— То есть «Белый ветер» это какой-то сигнал? Первый звоночек?

— Я думаю, да. Ну не первый. Первый звоночек был в 2008 году. Их было три или четыре. «Беталинк», «Диксис» и т. д. Много было, всех и не вспомнишь.

— Весь этот и немного прошлый год все предрекали рост налога на недвижимость для собственников торговых центров и, как следствие, увеличение арендных ставок. Теперь еще курс доллара скачет, а аренда обычно рассчитывается как раз в валюте. Как вы решаете эти проблемы и насколько она серьезна для вас?

— На самом деле это самая серьезная проблема этого бизнеса, вы попали в точку. Ключевой аспект — взаиморасчеты, которые ведутся в валюте. А тянется это из довольно нездоровой структуры российского рынка торговой недвижимости, который недостаточно конкурентен. Торговых центров долгое время было мало, до недавнего времени рынок был рынком предложения, рынком арендодателя. Сейчас, если говорить про индустрию в целом, складывается довольно интересная ситуация. Понятно, что совокупный общий спрос, скорее всего, не будет расти. Это уже огромная проблема, потому что в каждом контракте помимо расчетов в валюте заложена индексация арендных ставок. Если бизнес у тебя не растет, то откуда тебе эту индексацию платить? Любой бизнес за три-четыре года просто загибается из-за индексации, если он не наращивает продажи.

— Когда вы поняли, что ситуация накаляется?

— Для меня и для многих курс доллара 36–37 был неким «водоразделом», выше которого с арендой очень тяжело и нужно что-то предпринимать. Сегодня мы пытаемся договориться с арендодателями. Я надеюсь, что объективная экономическая реальность правильные сигналы до владельцев недвижимости донесет. И своевременно. Иначе мы все у разбитого корыта останемся.

— Скажите, вас устраивает количество торговых центров в Москве?

— Нет. Их мало, но в конце года вводится много крупных объектов. Когда это произойдет, ситуация должна улучшиться.

— Увеличится количество торговых центров, упадут арендные ставки?

— Чтобы арендные ставки снизились, надо, чтобы люди, которые их устанавливают, поняли, что их надо снизить. А это очень болезненный процесс. В конечном счете, конечно, упадут. Вопрос, кто и как за это заплатит.