Московский арт: потешный полк

Провокации группы «Война», потрясающие умы арт-общественности в последнее время, не могут не вызывать интереса рекламистов. «Война» не шутит, многие связывают с этой группой новый всплеск московского акционизма, его самой радикальной, политической, активной и непримиримой и креативной волны.

На фоне музейно-галерейной скуки и вялой дискредитации попыток протеста, уличные бои «Войны», активно обживающие разные точки города, действительно, смотрятся выигрышно - тут  вам и живой секс в дарвиновском музее - во славу выборов президента, и  человеческая пирамида перед портретом  того же президента в кутузке, и вынос продуктов из «Седьмого континента» «ментом в поповской рясе», и висельники-гастрабайтеры в «Ашане»... «Война» зорко следит за любыми государственными жестами и мгновенно реагирует - даже на реформу милиции группа ответила «зацеловыванием ментов». И бизнес не забыт: взяли и заварили железные двери элитного ресторана «Опричник».

"Мне кажется, что это одно из самых прогрессивных и правильных воплощений искусства, которой в настоящий момент почти повсеместно в России ушло в какую-то формалистическую область", - считает  Андрей Ковалев, автор книги "Российский акционизм 1990-2000" (все цитаты см. в блоге Сергея Плуцера-Сарно, арт-директора группы http://plucer.livejournal.com/384319.html#cutid1)

22 мая 2010 г. на Кремлёвской набережной у поворота на Боровицкую площадь, рядом с Большим Каменным мостом, член арт-группы «Война» Леонид Николаев с синим ведром на голове запрыгнул на служебную машину ФСО со спецсигналом и пробежался по её крыше, а потом убежал от выскочившего из автомобиля офицера. Видео произошедшего вскоре попало в интернет.

Где-то близки по духу «Войне» группа социальных провокаторов-рекламистов Ovosham net (для них тоже обычная социалка недостаточно радикальна и действенна). Несмотря на успех «овощных» акций  - часто - в использовании новых носителей, к Ovosham в рекламной среде отношение двойственное (главным образом, из-за противозаконности вылазок), вот и активисты «Общества синих ведёрок» заявили о своей непричастности к акции «Войны».

Арт-сообщество  тоже реагирует по-разному: кто-то, как, например, Анатолий Осмоловский, теоретик и патриарх московского политического акционизма, считает, что нынче, когда, по его мнению,  есть надежда на конструктивные преобразования в обществе, поддерживается и развивается современное искусство  - не время для эскапад вроде переворачивания милицейских машин под лозунгом «Дворцовые перевороты». Его размышления напоминают нынешние заявления социальных рекламистов о том, что шок в рекламе должен быть хорошо продуман и уместен.

Но группа набирает очки. Особенно сейчас, в развернувшейся полемике вокруг самого масштабного проекта «Войны» -  65-метрового фаллоса, нарисованного   прошлом году на Литейном мосту в Петербурге прямо перед окнами местного ФСБ.

Дело в том, что проект «Х...й в плену у ФСБ» вошел в шорт-лист ежегодной премии ГЦСИ «Инновация». Затем - из-за опасений руководства института, фаллос из шорта вышел (что сопровождалось бурной перепиской ГЦСИ с «Войной» о соблюдении некоего внутреннего порядка подачи проекта, в ходе которой оказалось, что порядок сей не слишком-то прописан в самом ГЦСИ). И наконец, под влиянием артистической общественности, возмущенной крючкотворством центральной московской институции,  фаллос триумфально вошел обратно в шорт-лист.

Все ждут, что, по законам драматургии, этот, безусловно, эротический акт должен закончиться полным и окончательным разрывом: в случае получения премии (а член на Литейном - безусловно, «забойный» пример стрит-арта, вдобавок, на безрыбье), боевая команда ее отвергнет. Но «Война» поступила круче,  потребовав бойкота и отстранения от должности директора ГЦСИ Михаила Миндлина, который «поставил всю госпремию «Инновация» на грань краха и развала, а ГЦСИ покрыл позором в глазах всего арт-сообщества».

Откровенно политическая оппозиция «Войны», по справедливому мнению многих, создает из любого скандала, «отсидки», «зажима» и проч. стройную арт-биографию, без которой  политический акционизм не был бы таковым. Так что в смысле повоевать у «Войны» все складывается удачно. И более того, арт-сообщество, как бы оно ни относилось к проекту и творчеству группы, просто не может теперь, после нелепых жестов ГЦСИ, не поддержать «товарищей в борьбе».

«Сегодня только на группе «Война» держится московская ситуация современного искусства. Если бы не группа «Война», все современное российское искусство было бы ужасно провинциальной, жалкой, коммерческой еботней, - сказал Андрей Монастырский. -  Раньше, в 1990-е годах такую функцию выполнял Саша Бренер. Сегодня же группа «Война» - это та основа, на которой все держится. Иначе все искусство стало бы страшным провинциальным захолустьем».

Эту мысль будто услышал герой британского стрит-арта Бэнкси и отстегнул от выручки за работу 4,5 миллиона рублей в поддержку группы. Скажете, не мировой контекст?

Увы, не мировой. На мировой контекст  «член» тянет ровно настолько, насколько тянули  Николай Гаврилыч Чернышевский и Гаврила Принцип - на статус «властителей дум». По содержанию и формам не только мировой contemporary, но и международный сегмент «стрит-арта» куда богаче сей неизбывной всероссийской «иконы». Добро еще была бы инсталляция архетипичной, называлась бы "Война" или вовсе бы никак не называлась - народ бы сам назвал, но может ли искусство на Руси прожить без ФСБ-шного плена? - Не может.Ему просто делать будет нечего. Поэтому арт и строчит из одной пулеметной обоймы -  и  пленным "членом", и «растаможенными» работами Авдея Тер-Оганьяна, и самораспятием на кресте Олега Мавроматти. Инновационность можно "пришить" разве медиапланированию - размещению рисунка на мосту,  пародийных картин -  в Лувре, тела - на кресте иди "электрическом стуле".  И это могут по достоинству оценить рекламисты-социальщики, которым частенько не хватает фантазии и размаха.

Тем не менее, «Война» сейчас отвечает за все современное искусство России, а коллеги по цеху, поддерживая группу, пытаются найти в ее перформансах метафизику и таинственную неоднозначность - например,  отголоски дионисийских культов и культов плодородия в оргиастической акции в Дарвиновском музее и в подъеме «члена» на Литейном. Однако присвоенные проектам названия «Е..и медвежонка!» и «Х...й в плену у ФСБ» говорят о том, что для «воинов» куда ценнее другое.

Кажется, что лишь однажды «Война», по стечению обстоятельств, попала в пограничное пространство - во время перформансов, посвященных Дмитрию Александровичу Пригову. Под гулкое чтение собственных стихов поэт, художник и философ, запертый в дубовом шкафу (несгораемого сейфа не нашли)  должен был быть вознесен силами  акционистов на 22 этаж Дома студентов МГУ на Вернадского. Но незадолго до намеченного дня Пригов скончался, а «Война» на сороковины устроила ему поминки, накрыв стол в вагоне метро кольцевой линии. «Ничего невероятнее и, одновременно, созвучнее самому Пригову, вообразить невозможно. Это рифмуется с одной из его последних работ называвшейся «подземные скоты жмутся поближе»...Поддается ли трансляции, экспонированию, документации самое главное - невидимый финал этой акции? В тартаре туннеля, среди змеиных клубков черного кабеля, по кругу громыхает вагон с накрытым белой скатертью столом...» - размышляет художник и критик Марина Перчихина.

Действительно, так. А в пандан к «вознесению в шкафу» можно вспомнить и знаменитые беседы Пригова с московскими памятниками в медиаперформансе «Дон Жуанский список Дон Жуана», а также «Евангелиста» и «Триптих». Фигура Пригова - пограничная для концептуализма. Одной ногой он будто бы стоит во взрастившей его социальной колее, другой - в мистериальной, возводящей ситуацию «пленных членов» в экзистенциальный и далее -  в трансцедентный статус.  В этот раз на границу Пригов взял с собой «Войну».

Но «Война» не амбивалентна и не трансцедентна. «Война» - это «Война». С недвусмысленным акт-дизайном, копирайтом, пиаром. «Войне» потребно государство, а государству - «Война». Инсайт настолько силен, что даже «Инновация» ГЦСИ умудрилась растеряться и превратиться в кусочек жандармерии. Тема ФСБ-шного плена все еще «катит», как колесо из гоголевских «Мертвых душ», по поводу и бес повода объединяя российский арт в "единую общность" - "потешный полк".