Укрощение красивого

На Московских площадках проходят одновременно две выставки. «Венера советская» и «Украшение красивого». «Венера» - в музейно-выставочном центре «Рабочий и Колхозница», а «Украшение» - в Новой Третьяковке и частью в галерее Вересов.

«Венера советская» - женские образы в скульптуре, живописи, графике и фотографии - выставлялась в 2007 году в «Русском музее», из чьих фондов она и образована. До нас экспозиция доехала не полностью - и картин поубавилось, и раздел фотографии исчез с легендарными «ню» А.Гринберга, приговоренного во времена оны к 5 годам тюрьмы за «порнографию».

Проект «Украшение красивого» отдела Новейших течений ГТГ соединил наивное искусство и китч «авангардистов» эпохи перестройки хронологически продолжив тему советского афродитария. Оказалось, что выставки ведут концептуальный диалог, до того злободневный, что возникает острое желание устроить настоящий «передел».

Наив - гнездо романтизма. Хитиновым покровом на его нежном теле - китч. Он служит то щитом вдохновения, то палачом пошлости. Кураторы «Украшения» считают, что благими помыслами устлана дорога в ад, кураторы «Венеры» возражают: это дорога в рай - сплошные ямы да канавы. Двумя проектами, собственно, заявлены два направления - традиционное и контемпорари, академическое и протестное. Однако стоит сдвинуть точку сборки к оси «романтизм»-«цинизм» или «премодерн»-«постмодерн» , если угодно. Наивное искусство, трактуемое с одной стороны, как святая простота, с другой - как благоглупость окажется на самой оси.

Для «Украшателей» простота - мишень для иронии, туповатость, приговоренная к пошлости и агрессии. Напротив, «Венеры» дают наиву шанс прорваться в эмпиреи высокой безыскусности. Граница тонка, но существенна.

Сергей Чернов и Елена Чернова. Пояс верности. 2012

Вера Мухина. Крестьянка. 1937 

Гуляя по экспозициям на Крымском Валу и в галерее «Вересов», замечаешь, что «украшательской» коллекции очень недостает сильного наива. Например, фантастических имперских хоругвей «Сверхновой Москвы» Алексея Беляева-Гинтовта - они лишены иронии и сантиментов, а между тем наивного космизма и имперского китча в программе «Украшений» довольно. Чувствуется рука цензора: наив - удел маленького человечка, неразумного дитяти, способного, если дать ему волю, вырасти в порочного хлыща или авторитарного шизофреника, но не шибко страшного - смех ослабляет...

Вот пара характерных превращений, произошедших на выставке с двумя проектами известных питерских романтиков - Тимура Новикова и Алексея Чернова.

«Посвящение Оскару Уайльду» Тимура Новикова напоминает буддийские мандалические орнаменты, народные молельные коврики и выглядит подношением, многократным простиранием перед утонченным и остроумием ориенталиста-аристократа.

Но «Соловьи и розы» Елены Берг (1992-2012) доводят название известной сказки Уайльда до гламурного рефрена, выводя романтический пафос в тиражный шлягер «Ласкового мая».

Тимур Новиков. Посвящение Оскару Уайльду. 1992

Елена Берг. Соловьи и розы. 1998-2012

Сергей Чернов, известный модельер «Поп-Механики», восстанавливает «Белые розы» до митьковского романса, распеваемого влюбленными. На выставке он появляется в самодельном скафандре со шлангом-пуповиной, замкнув на младенце-космонавте половинки сердец.

И тут космический трепет оборачивается наркотическим трипом «Данаи» Александра Савко ( 2008), сменившей советское-оборонное-православное на импортное-заокеанское-сибаритское... Савко представлен на выставке обильно, как сочный антитоталитарный и антибуржуазный Дисней...

Сергей Чернов. Белка и Стрелка. 2012

Александр Савко. Даная. 2008

Наив серьезен и торжественен, украшение здесь нередко принимает вид иконного оклада, орнамента с тайными мандалическими знаками, неопознанными современными дешифровщиками. Царственны домработницы и кухарки, сосредоточены коты и львы. Им и невдомек, что через секунду они превратятся, как лакеи в крыс - в жен мясников, подмигивающих стерв и паяцев в «тибетских противогазах», торчащих из-под Архиповских платков...

Два кота. Музей традиционных искусств народов мира (Собрание К. Миронова и А. Быкова)

Александр Савко. Диптих. Красная мистерия. 1992

Выставка насмешливых разочарований невероятно изобретательна и сегодня феерически скучна, как скандальные посты в фейсбуке, обрастающие комом истеричных комментов. Вместо всепожирающей эсхатологической пасти выходит какая-то жалобная книга эпохи гласности со смешными картинками.

Георгий Пузенков. Who is afraid of Russian Pop-Pixels 2002 и др.

Вячеслав Колейчук. Незнакомка. 1998

Спокойная, банно-размеренная «Венера советская» тоже «движется и не движется», пересаживая неповоротливую, пухлую богиню из живописного окна в окно плакатное. Однако импульсом тут служит не пресыщение, а удивление. Забавные мелочи от Венеры - то небрежно бросит пояс и лифчик из грубого советского атласа поверх ренессансного хаоса, то забудет надеть носок или туфлю. Неумеющих рисовать по-Кантору предостаточно, зато желающих - хоть отбавляй. И романтический пафос, как пенная волна, выбрасывает на берег откровения - Александры Якобсон, Юрия Тырсы, Татьяны Мавриной... Полнота не жадна, худоба не анорексична. Норма интересна.

Гвоздем выставки - фемины Владимира Лебедева - веер абсолютно разных и ярких образов во главе с разбитной и пронзительной Блоковской «Катькой».

Владимир Лебедев. Катька. 1918

Владимир Лебедев. Акробатка обнаженная. 1925

И фресковые метростроевки Александра Самохвалова, и серия агитационной графики, и уже упомянутая Мухинская «Крестьянка», оставшаяся от расформированного музея вместе с лестницей, торчащей в небо белого потолка. Здешние венеры легко мужают и с успехом бы примерили в трудовом или спортивном ритуале маску грозного божества.

Александр Самохвалов. Со сверлом. Из серии «Девушки метростроя», 1934

Кира Суворова. Тоня. 1977.

Возможно, успешной точкой соприкосновения с китчем была бы не беззащитная идиллия, а гневная сатира, которой столько же лет, сколько лубку или прянику. Может статься, какие-нибудь «Окна РОСТА» смотрелись бы рядом с экспонатами выставки в Третьяковке куда органичнее, но тогда пришлось бы переименовать ее в «Укрощение красивого».

Интересно, что третьяковские кураторы отсылаются к выставке «Мишень», устроенной «лучистом» Михаилом Ларионовым в 1913 году. Однако, при первом же рассмотрении, оказывается, что романтизм куда ближе к концепции «Мишени», чем китч, ибо речь у Ларионова идет о синтезе, или, как говорили, «всечестве», а не о всеядности. В одном пространстве были собраны картины художников - профессионалов и самоучек, детские рисунки, плюс - несколько наивных серий самого Ларионова. Они прямо перекликаются с «Венерой советской».

Например, Ларионовская серия «Венеры» рифмуется с наивной живописью другого участника «Мишени» - Александра Шевченко, чья «венера» присутствует на «Венере Советской».

Другая серия - «Времена года» - импровизированный лубок с нехитрыми надписями - перекликается с лубками Бориса Кустодиева. Кустодиев нужен всем - он присутствует на обеих нынешних выставках, однако интересен и концептуально ценен именно Кустодиевский лубок, к тому же, малоизвестный.

Концепция выставки и течения «лучизма» была обнародована в диспуте, приуроченном к «Мишени». Темой были «Восток, национальность и Запад», и Ларионов со товарищи громко заявили о «восточной» ориентации, а Ларионов помещает в экспозицию несколько своих «лучистых» работ.

Напомним, что увлечение Востоком в обобщенном, «антизападном» смысле - как синтезом, ритуалом, иррациональностью, спонтанностью, «энергетикой» - все это было в высшей степени характерно для художественных поисков первых русских авангардистов и было противопоставлено разлагающему аналитизму и самодовольной и пробытийной форме.

Пожалуй, светоносному лучизму Ларионова на «Венере советской» также найдется рифма - представленные здесь белые купальщицы Казимира Малевича. С этой романтической «горы» и были благословлены все  стили, этим светом и был и стерты все границы. «Мы протестуем против рабского подчинения Западу, возвращающему нам наши же и восточные формы в опошленном виде и все нивелирующему...», - горячо писал Ларионов в манифесте.

Казимир Малевич.Купальщицы. Ок.1930. Выставка «Венера Советская»

Ольга Хейфиц. Вилендорские венеры. 2012. Выставка «Украшение красивого»

Протестный пафос «Украшения красивого» обнаруживает несколько иной поворот мысли: «Искусство ХХ века выстраивалось на оппозиции авангарда и китча и категорически отвергало «эстетику прекрасного», узурпированную массовой культурой, индустрией рекламы и шоу-бизнеса. При этом художники «авангарда» периодически использовали и даже эксплуатировали возможности эстетического «китча». Именно «китч» стал необходимым ресурсом художественной модернизации».

Добавим, необходимым, но не достаточным. Кажется, что все эти шерстистые черные квадраты, пластиковые куклы и лучистые тюремные решетки смотрелись бы совершенно по-другому рядом с авангардистской сатирой. А рядом с наивом такой протест сильно напоминает предательский выстрел в пращура с его непосильным для расслабленного потомка, сверхчеловеческим месседжем.

Сергей Катран. 6 решеток. 2012. Выставка «Украшение красивого»
Решетки - победители в конкурсе «на улучшение психологического фона колонии», выбранные самими заключенными.

Владимир Серов. Заменим! 1941. Выставка «Венера советская»

Очевидно и то, что «пощечина общественному вкусу» была для первых авангардистов скорее, следствием и вынужденным условием, чем стимулом и тем более, содержанием творчества. Традиция всегда строит или разрушает, а не стяжает и разбазаривает. А собранная «Новейшими течениями» коллекция настолько пресыщенна, настолько обуреваема поисками малейших поводов чего-нибудь безопасно и манерно «преступить», что перестает ассоциироваться с каким-либо серьезным поиском вообще. Cоцстатус «дворников и сторожей»,сменивший  «ассенизаторов и водовозов» сделался тем самым пресловутым и отнюдь не наивным украшательством, против которого, собственно, и выступали первопроходцы-авангардисты. Замкнутость этого «круговорота» не только хорошо известна, но и активно поддерживается рынком.

Поэтому возникает желание перенести всех невинных ангелов и кухарок с Крымского Вала на ВДНХ, а оттуда командировать для борьбы с пошлостью несколько суровых советских чуринг - мы основательно подзабыли, как они выглядят и о чем глаголят....

В проекте Ростана Тавасиева видео морского дна с рыбами и рептилиями Лени Рифеншталь наложено на «Дно» Горьковское - съемки «Жизни Клима Самгина». Тут же, в качестве «алаверды» хочется скрестить  роскошных орнитологических «Птиц» ВВС с летучими отрядами «Триумфа воли». Ну решительно все хочется переделать, дабы отделить всечество от всеядности и рассмотреть, наконец,  в деталях андрогина и гермафродита, как их рассматривали древние. Не выплескивая с водой амбиций ни человеческого, ни метафизического. Возможно, тогда и стала бы возможной полная и симметричная реконструкция нашего рискованного и раскованного совриска.

Сергей Воронцов. Колонны. 2000. Выставка «Украшение красивого»