Алекс Грей: Волшебник изумрудного постера

В результате человечество получило любопытный феномен культурного мифодизайна - со своим искусством, социумом, религией, рекламой.

Всемирно известный представитель современного Visionary Art приехал в Москву в середине июня поддержать XVII Трансперсональный конгресс. Художник провел несколько живых перформансов и открыл выставку репродукций своих картин (до 15 июля их можно будет посмотреть в галерее Врублевской на Рождественском бульваре).  Нам удалось послушать лекцию Алекса Грея и даже немного побеседовать с художниками - Алексом и его женой Элисон. Но этого оказалось недостаточно, потому что интерес к искусству Грея быстро перешел за пределы искусства и завис на некотором расстоянии. Так что кусочки лекции и разговора пришлось вставить в более пространные размышления.

Первое, что бросается в глаза при созерцание Грей-арта - человеческое существо, в котором соединяются и сюрреалистический антропоморфизм, и фантастический реализм духовной сущности, созерцаемой художником в состоянии психоделического транса. Оба существа препарированы тончайшим хирургическим скальпелем в результате удаления внешней стенки кожи, с которой, считает Грей, начинается разделение людей по полу, расам, возрасту и т.д. Но, пожалуй, самое удивительное - это отсутствие какого-либо намека на зрительское потрясение. Картины Алекса Грея воспринимаются не иначе как дизайн - атлас, комикс, наглядная агитация - яркий, хорошо организованный, если сравнивать его с другими опытами арт-визионерства (картины Грея охотно брали и берут на обложки все - от  группы Nirvana до журнала «Путь к себе»). Но и только.

Что для вас искусство, Алекс?

Этот вопрос мне задал мой учитель в высшей школе, и когда я начала отвечать на него, он остановил меня и сказал: «Тихо! Оставь этот вопрос внутри себя!» Моя книга  «Миссия искусства»  - попытка ответить на этот вопрос, как, впрочем, и все мои работы. Для меня искусство - это религия. Но коли так, то через искусство ты становишься связан со всеми другими религиями, ведь у каждой религии свой артистический арсенал ... И еще: искусство - это самая долгая традиция из всех, которые знает человечество.

Еще одна особенность Грея-художника: он везде и досконально прав. Правдивость его визионерского опыта подтверждена не только совпадением структуры видений - его и Элисон - но и авторитетными знатоками шаманизма. Да и собственные его многолетние штудии разнообразных традиционных и научных описаний психо-энергетики  - от меридианов и чакр до светящейся ауры - сыграли свою роль и сделали Грея признанным анатомом тонкого тела. В древности его бы непременно сделали главным орнаментальщиком утвари и татуировщиком туловищ, а сейчас он скромно претендует на главного оформителя идеальной психофизической структуры человечества. Когда-то за художником стоял совет старейшин, который мог поправить и толкование вещего сна, увиденного во время «сероводородной инициации», и судьбоносное «клеймо» на лице. За Греем же, помимо древней мифологии и тантрической практики рисунка, стоит современная наука, в частности трансперсональная психология и психиатрия. Поэтому он с полным правом рисует и нейрочастицу воображения - молекулу ДМТ, и ангельскую клетку.

Особенность его картин - в «позитивистской» фактологии сна: Грей это действительно видел, в его видениях нет абсурда, а мифодизайн проверен, подобно испытанию вакцины на себе в так называемой драматической медицине. Возможно, впервые за новейшее время божественный концепт существования оправдан в светской западной культуре не только гипотетически или математически, но и лабораторно. Работы Грея - публичные презентации исследований, захвативших, подобно колонизатору Америго, soft body континента.

Алекс, ваше искусство - прямая иллюстрация визионерского опыта, непосредственно связанного с постижением тонких структур бытия. Но разве искусство - не производство чуда, которое открывается автору, а потом зрителю - но никогда не проявляет себя  полностью? Что вы оставляете нам, и в чем для вас разница между искусством и дизайном, творением и иллюстрацией? 

Элисон

Я полагаю, что Алекс своими работами обнажает священную природу вещей. Обнаружение скрытого и есть суть искусства.

 

Ваш опыт, возможно, соединяет скальпель патологоанатома с жертвенным кинжалом,  склонность к натуралистическим изображениям художников европейской Реформации и Ренессанса и тибетских буддистов. И все же хочется спросить о ближайших влияниях и симпатиях.

Мне ближе всего по духу русский Павел Челищев - он был и мистиком, и анатомом. Другой художник - Жан Дельвиль, бельгийский символист. Огромное вдохновение для меня - Микеланджело. Ну, и моя жена Элисон также великое вдохновение мое.

В 1980 году Алекс и Элисон показали медитативный перформанс: сидя перед скелетом или двигаясь по кругу, выкрашенные черной (Алекс) и белой (Элисон) краской, артисты вышли за пределы символического инь-ян круга и, потершись друг о дружку телами, обрели серый цвет и... новую фамилию «Грей» (Meditations on Mortality).

Божественное начало, соединяющее мировые оппозиции, существовало в творчестве Грея всегда. Но вначале - в виде отчаянного физиологического протеста, духовной жажды. Несколько перформансов посвящены демонстрации оппозиций и насильственному самовозвращению назад в режиме линейного времени.  В 1975  и 1982 г. художник вызывает у себя рвоту, выплевывая спагетти как метафору «бесполушарного» мозга (Polarity Works) и вываливая на стол адский «термоядерный» обед (Wasteland).  Столь же рациональной - в духе Магеллана - акцией было поехать на Северный полюс и побегать там нагишом по кругу вокруг земной оси в 30-градусный мороз (Polar Wanderings, 1974). Вопрос, который обезумевший Грей задал богу, приехав домой, в Бостон, мы привели в самом начале: «Господи, если ты есть, то покажись!»

 

Ваша творческая биография делится на два периода, условно говоря, черно-белого «рентгена» и ослепительной «радуги». Что побудило «включить свет»?

ЛСД. Мир стал намного более ярким. И я увидел духовную реальность. И как только я получил это послание, я погрузился в исследование всевозможных духовных традиций, философий и практик. И с тех пор обнаружение этой неявленной реальности стало главным  месседжем моего искусства.

По легенде где-то у горы такое послание получил и Фридрих Ницше, но для многих он так и остался на той, темной, «бордовой», как сказали бы тибетцы, стороне мировидения. Каков был ваш опыт общения с этим философом?

Ницше очень вдохновлял меня в ранний период творчества. Мне кажется, что когда Ницше провозгласил смерть Бога, он скорее имел в виду патриархальную власть церкви, чем собственно Бога. В девятнадцатом веке многие уже не могли найти правды в лоне церкви. Церковный авторитет сменился научным. Но в нашей «Капелле священных зеркал» есть две надписи: «Бог умер. Ницше» и «Ницше умер. Бог».

Бог позволил Грею увидеть себя, может быть, поэтому Алекс Грей стал графиком? И графика стала лучшим инструментом скрупулезно-анатомического ответа на извечный эстетический вопрос «как?». Чуть ли не сразу после приема ЛСД и счастливого союза с Элисон Грей устроился на работу в морг, где он проработал пять лет, выводя из тел жидкости и готовя их к вскрытию.

Я делал это, потому что хотел создавать работы, посвященные сознанию. Мне было интересно запечатлеть саму структуру  и каналы проникновения сознания в тело. Мне был любопытен сам феномен смерти и cмертности. Я старался рассматривать смерть не только личном, но и в глобальном ключе. Я пытался понять разрушительную силу войн.

Грей требовал полной убедительности. Интересно, что перед тем, как начать вычерчивать «снимки» божественных близнецов, клеток, молекул и полей, он ставил печати на руках зрителей - с числом зверя, и рисовал ядерное распятие. Но самым первым образом, вместившим символическое и феноменальное начала, стал для Алекса Грея он сам.  На сайте художника висит череда  автопортретов, будто маркирующих ежегодные изменения облика.  А первые перформансы содержат автопортреты в виде билборда, стикера в метро и рекламной листовки. Простоту и лаконизм сообщения оценили бы по достоинству и современные рекламисты.

Эта нехитрая, но искренняя ирония над идентичностью - настоящее уорхолство со знаком минус. Грея трудно сравнить с Бойсом: он изначально экстравертен, не нуждается в расшифровке и использует знакомые и даже расхожие атрибуты - скелет, куклу-младенца, автопортрет. Алекс и Элисон применяют один и тот же прием для обожествления мира и выведения его в тираж. Сначала Грей укладывает себя на самодельную центрифугу с привязанным внизу скелетом (Human Race, 1984), затем бредет по кругу, поместившись между Элисон с кукольным младенцем и скелетом. В этом, последнем, варианте, фигуры вызолочены, и звучит не треск мотора, а мантра (Prayer Wheel, 1983). Образующийся при этом объемный конструкт взаимных наложений безотказно работает с коллективным сознанием весь последующий период творчества Греев.

Дальнейшее перформансы художников по простоте и логотипичности не уступают лучшим образцам наружной рекламы и вписываются в индустриальный ландшафт так же великолепно, как откладываются в памяти.  В то же время для авторов это настоящие психофизические драмы: «Живой крест» (Living Cross, 1983) - это 3 часа лежания в розах перед лицом гниющего ангела смерти; и «Богиня» (Goddess, 1989)  - это 100 простираний перед кормящей матерью.

Идея прозрачности, наглядности и исчерпанности воплощается и в каждой серии картин. Апофеозом в этом смысле на сегодняшний день является «Капелла священных зеркал». Несколько лет коллекция картин была выставлена в галерейном пространстве в Нью-Йорке, а примерно с 2011 она займет место в настоящей капелле. Но об этом чуть позже, а пока стоит вернуться к единомышленникам - Микеланджело Буанаротти, Жану Дельвилю и Павлу Челищеву.

Каждый из них (помимо мистериального опыта самой практики копирования, знакомой каждому художнику) действительно по-своему близок Грею. Микеланджело -  живой медитацией скульптурных тел, будто оставленных на произвол вязкого мраморного хаоса, причастностью к реформации церкви и идее оправдания верой и личным вкладом в сакральное пространство - плафоном Сикстинской капеллы, где «обращение» подкреплено оптической трансформацией.

Дельвиль близок мотивами и структурами видений и даже где-то манерой письма

А Челищев - анатомическими проекциями и восхождением от сюрреалистической адской феноменологии к навеянной геометрией Лобачевского горней абстракции.

Но вот парадокс: у всех трех художников  (да и вообще у художников) существует некий люфт между образом и его потенциалом, между результатом и намерением, которым зритель заражается, как вирусом, и передает дальше. Добросовестный доктор человечества, Грей изобретает антибиотик, который, как и положено антибиотику, стерилизует и враждебную, и дружественную клетку. Единственной щелью, откуда еще дует сквозняк откровения  в его кунсткамере,  может быть только недостаток образования или принципиально иные убеждения. В этом смысле 19 великолепных как саркофаги и простых, как схема метро, «Священных зеркал», с биологической, технологической и духовной эволюцией на рамах и последовательной сменой физического, ментального и спиритуального тел  на поверхностях - самая наглядная тому иллюстрация. Снабженная двумя простыми зеркалами, в одном из которых ваше отражение попадает в луч света с надписью God, галерея прекрасно работает и в интернете - как «кликом», так и в виде мелькающего слайд-шоу. Но потрясают они не больше, чем вдохновляет чувства санбюллетень о здоровом сексе.

 

На одном из перформансов Элисон и я сделали работы, которые назвали «Жизненная энергия». Это были рисунки жизненной энергии в человеческий рост. Я приглашал людей прийти и встать напротив этих рисунков, с тем, чтобы они вступили в контакт с изображенными энергиями.

Это был прототип «Зеркал», предлагающих зрителю единственное и последнее путешествие - внутри самого себя. Но и зеркало для Грея - синоним «печати», которая может обернуться и числом зверя, и плащаницей, но неизменно будет  точно и правдиво очерчивать  как видимые очертания, так и невидимые. График-Грей  кажется Гуттенбергом благодати, одна из его картин, увиденных во сне, называется трансфигурацией, так как речь идет именно о диалоге очертаний -  земных и небесных.

Заспиртованные в зеркалах универсалии и создают эффект simple design, как логотип BMW, после которого ничего не остается, как только завести мотор. И тут визионерский буквализм Грея переходит в буквализм ритуально-бытовой.

Признаться, нам никогда не хватало не только качественной упаковки идеям и вещам, но и соединения этих самых идей и вещей в единое целое. Мы панически боимся пошлости, упрощения «социалки», которая  уже всех допекла не только в форматом вечной озабоченности далекими от искусства материями, но и компенсирующего эту озабоченность  конфессионального или гламурного «утешалова». Поэтому, может быть, так неоднозначно  воспринимается у нас наивное и честное в своем архаическом и  американском прагматизме искусство Алекса Грея.
 
С одной стороны, совсем не худо, а наоборот, замечательно жжет доллары  мим на одном из перформансов - http://www.youtube.com/watch?v=Vw6xVrjWA6g. И совсем не плохо, а отнюдь пекрасно, что яблоки с перформанса «Богиня» отданы бездомным Нью-Йорка, а инсталляция Heart Net в виде сердца-карты мира с множеством простертых рук за год собрала в одном из госпиталей порядка тысячи молитв. Удивительно, что супруги Грей рискнули построить на универсальных философских основаниях обновленную церковь и, купив землю в 65 км от Нью-Йорка обнаружили, что полвека назад она принадлежала объединенной церкви Христа, общей для белых и черных. И люди как раз собирались построить храм именно в том месте, которое наметили Алекс и Элисон. Сделали Греи это тоже очень трогательно - нарисовав во весь участок фигуру богини и разметив  дорожки-меридианы и чакры. Как овощ на вскопанной грядке, естественно и свободно родилась и выросла идея фрактальной архитектуры центральной часовни, задуманной как пространство живого энергетического контакта между любящими людьми.  Здесь проводятся лунные и солнечные ритуалы, «сажаются» кристаллы, общими силами приводятся в порядок помещения - для приема гостей, устройства выставок, семинаров, занятий. Каждый волонтер из образовавшейся коммуны может сказать что-то важное и нужное, и это будет исполнено как артистический и одновременно ритуальный жест.

Наивная деловитость психоделической позиции Гудвина-Грея оборачивается таким количеством и качеством социально-культурных акций, которым может позавидовать любая наша столичная contemporary art-институция.

У нас очень много всего происходит  - мы видим творчество как часть новой религии. Мы - ваша семья в Нью-Йорке.  И если вы когда-нибудь поедете в США, заезжайте и к нам. Мы чувствуем, что являемся частью одной большой семьи, которая называется Человечеством.  Одной большой планетарной цивилизации.

Мир Грея - торжество планетарной демократии, объединяющей всех - от человекообразных приматов Адама и Евы, вкусивших от визионерского древа - до мировых религиозных и философских традиций. Каждой из них в новой церкви будет посвящен свой фрактальный алтарь.

И все же от улыбки трудно удержаться. Здесь с одинаковым энтузиазмом выбирают «лучшую в мире траву» и  лучшего в мире президента. Им, видимо, является для Грея сегодня Барак Обама. Во всяком случае, его портрет, разрисованный голубыми молниями, благополучно висит на сайте художника, а вот Джордж Буш вынужден ютиться маленькой фигуркой на дьявольской половине мирового древа рядом с Бен Ладеном.

Объяснение у Грея простое: Обама - черный президент, одной своей фигурой символизирующий свободу, равенство и братство. Обама - тоже sacred mirror. И не беда, что мистериальность и политкорректность - вещи до смешного разные. Возможно, в этом есть  местная традиция, объединяющая разноцветных и бледнолицых братьев Америки?

Вот один из ангелов, встречающих людей при входе в капеллу. Это Адам и Ева над входной дверью, и надпись «Покорись любви».  Писать «Покорись Богу» было бы слишком авторитарно и персонально, и мы использовали тайное имя бога - любовь.

Уж слишком все  по-хозяйски прямолинейно и подробно в Греевом всечеловеческом комиксе  - от поцелуя или соития влюбленных (где, как за стеклом, видно все, происходящее в организме) до высадки американцев на Луну в картине «Космический Христос». Помимо Обамы имеются портреты знаменитого «грибника» Тимоти Лири и изобретателя ЛСД Альберта Хофмана. Тут же можно встретить привет знакомой девушке, излечившейся от нервной болезни с помощью йоги и иахуаски, и правдивое изображение существа, «которого я увидел во сне, когда первый раз попробовал иахуаску сам». Все изображения - в энергетических прожилках и полях, но все узнаваемы: у Грея фотографическая память.

Aлекс, избавление от психологических проблем, стрессов и погружение в Иное - разные виды счастья. Как они сочетаются для вас?    

Я думаю, что искусство открывает новые способы видения, которое впоследствии приведет их к новому способу бытия. Когда-нибудь мы, наконец, поймем, что находимся в различных слоях реальности, что мы связаны с высшей духовной силой. Мистический опыт - это самый исцеляющий опыт из того, что человек может получить. Он ощущает себя частью единого целого, атомом вселенской мечты, где роль каждого уникальна и важна. Вот почему мои работы  посвящены именно мистическому опыту. Возможно, от такой практики людям становится легче.

На одной из картин изображена рука художника с кисточкой (одновременно жезлом-ваджрой или молнией Индры). За ним стоят и помогают ему сонмы западных и восточных художников. Через энергетические спирали и потоки они передают живописцу имперсональный опыт, который может распространиться не только на картину, но и на ее продвижение, и вообще бизнес. У Алекса и Элисон Греев он организован так же четко, как и арт: здесь и постеры, и книги, и карты, и амулеты, и даже татуировка. И, разумеется, майки.  Но особенно интересен придуманный еще в 80-е Mind Folder - приспособление для закрывания глаз и затыкания ушей, дабы создать пространство комфортного проецирования вашего воображения  во время психоделических сеансов. Технологи и производители «Аватара», думаю, плохо знают своих реальных конкурентов, тщетно разыскивая их среди виртуальных «Матриц» (с удовольствием отсылаю заинтересованного читателя на сайт http://www.alexgrey.com/)

Весь доход с продаж идет сегодня на строительство новой обители. Все кристально прозрачно, но для нас, повторяю, эта чистота отдает дистиллированной водой и мылом: культ и быт, искусство и дизайн мы считаем вещами разными, если не диаметрально противоположными. Помню, как воротила я нос от маек Snowshow Славы Полунина, пока не увидела безразмерное нечто с надписью «Полная дура». Тогда моя душа успокоилась и уравновесилась с телом.

Столь же прямы и непосредственны отношения Алекса Грея со словом (целый раздел сайта художника посвящен Art psalms). Несколько текстов были прочитаны на перформансах в Москве. В них мало метафор, но много объясняющих олицетворений, констатаций и императивов. Они похожи на древние рецепты магической медицины из папируса Эберса. А его изображения процесса усвоения информации, в том числе и чтения, честны как наскальные фрески.

Это чтение. Мы читаем поэму Блейка «Тигр, Тигр». Вы видите Блейка в туннеле, который входит в голову ребенка.

Я не знаю, видит ли Грей стихи во сне, но Элисон их видит: в ходе арт-перформанса рядом с автопортретом появляется тайнопись. Мантрическая, заклинательная вербализация, обрамляющая слоганом психоделический образ, как вполне естественная отсылка к архаической каллиграфии. Но манифестаторский буквализм, отличающий стихи художника и от сонетов Буанаротти, и от белых «шифровок» внука Павла Челищева - Константина Кедрова - это бренд Грея и, как уже предполагалось, Америки. Бесстрашно прыгая в ритуальный омут, Грей тут же выскакивает на поверхность поплавком масскульта.

Яркое тому свидетельство - живые перформансы, которые не задержались в артхаусных катакомбах, а быстро превратились в театрализованные зрелища для больших залов и планетариев. Здесь под внушительные проекции и  психоделическую музыку читаются тексты, творится театральное действо, рисуются новые картины.  Грей часто балансирует на грани социально-религиозного миссионерства, обращенного не только к человекам, но и к народам и правительствам, - и тинейджерской анимации собственных картин (они также активно используются в шоу группы Tool   - http://www.youtube.com/watch?v=2o2GfaWEBdM). И это тоже не всегда легко понять нам, привыкшим усиливать трэшовым идиотизмом мистериальную бездонность, достигаемую, скажем, музыкой или игрой. Но Грея - дитя нью-эйджа - это, кажется, совершенно не заботит. Он простодушно рад быть миссионером-диджеем, не примеривая даже на себя гедонистическую маску попирателя нарратива Питера Гринуэя. Просто Алекс Грей видит древние танцы как вселенскую дискотеку.

 

Алекс, сейчас мы переживаем очередную волну массового увлечения мистикой, ориентализмом, только сегодня в нашем распоряжении и новые технологии, и психологические тренинги, чему подтверждение - проходящий в Москве международный конгресс трансперсональной психологии. Но между дыхательным тренингом и годами медитационной практики, игровыми семинарами и традиционной передачей  - огромная разница. Не говоря уже о том, что и массовые культуры нынче весьма и весьма отличаются от тех, что бытовали много веков назад. Как вы считаете, способны ли новые технологии по-настоящему углубить знание о мире и в конце концов его изменить?

(Смеется) Почему бы и нет? Все зависит от намерений. Если желание стать лучше достаточно сильно, любой метод и любая технология пойдут на пользу - будь то недавно открытое как психологический метод холотропное дыхание или такой древний инструмент, как шаманский транс. Шаманские растения, с помощью которых люди всегда имели доступ к иной реальности, продолжают работать и сейчас наряду с современными средствами расширения сознания.

На обетованной земле Греев стоит любопытный арт-объект, построенный одним из друзей художников. Он называется «Изменененное состояние». Эта белая резная часовня, сделанная по образу вашингтонского Капитолия,  состоит из изображений орлов - символа коренных американцев. Внутри часовни - качели для всех желающих полетать. Привет нашему Арх-стоянию на реке Угре.

Если бы Америка смогла интегрировать мудрость своих аборигенов, это было бы прекрасно для нашего общества, - комментирует Грей.

Можно было бы поиронизировать над тем,  сколько тысяч фанатов имеет сегодня миссионер и драматический психоделик, поклонник Полнолуния и президент трансперсональных штатов Америки Алекс Грей, и как сопоставима лояльность его бренду, например, с популярностью недавно ушедшего лунной походкой в мир иной вечного ребенка Майкла Джексона. Но, может быть, лучше удалить верхнюю стенку, разделяющую людей на носителей культуры и помыслить о творчестве Грея в тех категориях, которые придумал он сам?

Как бы простодушен и временами далек от нашего понимания мистерии ни был Греев "Изумрудный город", это, прежде всего, дом, крыша, гостеприимный приют, исследовательский и творческий центр. Это, простите за банальность, инфраструктура, которой у нас, увы, нет.  Опыт соединения духовных традиций с с contemporary art у нас почти не изучается, не демонстрируется на достойном техническом уровне и не продвигается должным образом. А между тем, именно благодаря архаическому синтезу глубины  видения и спонтанности практики и достигается максимальная выразительность в искусстве.

И уж если к Алексу Грею запросто заезжает тибетский Оракул, то не стоит искать причины лишь  в формальной близости стилистики или цветовой гаммы мандалических рисунков американского визионера и буддийского монаха. В захваченном психоделическом торнадо доме Греев идет кросс-культурный диалог о сущности искусства. Решения не бесспорны, поэтому вопрос открыт. Российским художникам тоже есть, что сказать на эту тему. Только жаль, не всегда есть, где.