Место действия - "РАЙ"

Фотограф  Александр Лепешкин расскажет о трудностях этого бизнеса аудитории ADVERTOLOGY.RU

Были времена, когда фотографы брались снимать все, работали во всех жанрах. Так поступала я, также поступали многие. Ты хорошо снимал людей, если говорить о портретах, хорошо снимал архитектуру, интерьеры, предметы, рекламу... Все эти жанры требуют от фотографа различных качеств: для архитектуры нужно терпение, для предметов - педантичность, для репортажа - быстрые реакции, и способность не обращать внимание на загулявших подвыпивших людей. Ты успешно работал во всех этих жанрах и этими качествами, значит, обладал. Откуда такая гуттаперчивость и универсальность?
- Я не задумывался над этим и ни от кого не слышал таких лестных слов. Здесь два момента. Я любил и люблю фотографию как таковую. Работа фотографа очень не скучная. Я побывал и за кулисами театра, и на крыше химического цеха где-то в Башкирии, и на крыше гостиницы в Шереметьево, в заводских цехах, в мастерских художников, в самых разных очень интересных местах. За последние годы мне довелось побывать в очень многих городах, во многих странах: я снимал во Владивостоке, в Париже, был в Казахстане, в Грузии, мне очень понравилось побывать и поработать в Ирландии, осенью я работал в Нью-Йорке... Все это благодаря моей работе, я очень рад этой возможности увидеть мир. И мне кажется, что любому нормальному человеку всегда интересны новые впечатления, новые повороты в жизни, поэтому мне, действительно, было это интересно снимать. Общаться с художниками, снимать для них портреты и картины, снимать ювелирные украшения, здания. Мне нравится процесс, с одной стороны, с другой я всегда хотел понять, что от меня требуется, потому что съемки, о которых говорим, это заказная работа. От меня хотят получить определенный результат. С одной стороны, я хочу понимать - что от меня ждут, а, с другой стороны, мне интересно и хочется сделать так, чтобы это было максимально качественно и хорошо. Говоря коротко, я старался. Важно то, что для меня это был не просто заработок. Есть люди, которые пришли в фотографию, в профессию, в узком смысле этого слова, найдя такой способ зарабатывания денег. Один известный фотограф рассказывал, что у него была жена, ребенок, а вся советская система развалилась, не платили зарплату - надо было выживать. И тогда он начал снимать, пошел по школам...

Рациональный подход. Было бы хуже, если бы он сидел дома и жевал сопли.
- Каждый приходит в фотографию по-своему. У меня было все по-другому. Для меня фотография изначально была увлечением и поводом для общения с людьми. Даже в известном смысле была самотерапией. Мне в молодости было нелегко общаться с людьми... Снимая людей, я получал повод и необходимость устанавливать с ними контакт. Это привело к тому, что я стал совсем другим человеком. Один фотограф, когда мы встретились с перерывом года полтора-два, вдруг без всяких предисловий сказал: «ты изменился». И я это сам чувствовал. Должен сказать и тебе комплимент, что общение с тобой лет 15 назад тоже помогло более широко смотреть на людей, спокойней воспринимать их. Это было очень полезно для меня.

Я не знаю как ты изменился, но как ты был 20 лет назад занудой, с возрастом стал еще хуже.
- Возвращаюсь к универсальности. Мне нравился процесс! У меня не было расчётливости: «А, это клиентик такой маленький. Можно ему быстренько все сделать и потом бежать по своим делам». Я был добросовестным. Я относился и отношусь к каждому клиенту с интересом, вниманием, уважением. Понятно, что бывают ситуации, когда я понимаю, что задача не моя, и от нее отказываюсь.

Когда приходят сволочи?
- Последние годы практически не приходят.

Сволочи вымерли?
- Как-то обходят меня стороной. Прямого свинства я давно не встречаю. Хотя с другой стороны, иногда оказываешься в таких ситуациях, что хочется употребить крепкие выражения уже постфактум.

Но, обладая внутренней интеллигентностью, ты это себе позволить никак не можешь?
- Да. Я же воспитанный мальчик. Я хочу рассказать одну историю коротко, если позволишь. Один журнал, с которым я долгое время сотрудничал, отправил меня в командировку в Петербург снимать там большое мероприятие в течение двух дней. Это должна была быть светская хроника. Я понимал, что если два дня будет идти мероприятие, и раз они отправляют туда своего собственного фотографа, то это будет более-менее заметный материал. Как минимум полоса, а, может быть, и целый разворот. Когда мы прилетели в Питер, то оказалось, что все, кто туда отправился, живут в гранд-отеле «Европа». А я единственный из всех, кто имел отношение к этому событию, живу в гостинице «Октябрьская». Хоть и на Невском проспекте, в 15 минутах ходьбы от «Европы», но это совсем другой уровень. Если ты помнишь «Европу» и «Октябрьскую». Кроме того, жить отдельно от остальной группы грустно и просто неудобно. Ты не можешь за завтраком с коллегами побеседовать, не можешь, узнав у портье в каком номере живёт нужный человек, позвонить из номера в номер легко и быстро. На самом вечере мне корреспондент журнала говорил: «Саша, снимайте больше, как можно больше». И я бегал, высунув язык, в то время как люди вокруг общались, наслаждались шампанским и всем прочим. А я после этого мероприятия шел куда-нибудь покушать, где еще было открыто в 12 часов ночи. Потому что, к тому моменту, когда я мог закончить снимать, все было съедено и выпито. Но дело не в этом. Когда вышел материал, я просто не мог поверить своим глазам. Это было пол-полосы, или даже меньше, примерно шесть картинок. А поскольку платят в большинстве изданий по количеству опубликованных кадров, деньги, которые я получил за эту работу, мне не покрыли даже расходы на эту поездку; доехать до аэропорта и обратно в Москве стоит дороже.

Проблема здесь разве не в предварительных договоренностях?
- Иногда бывают ситуации, когда от недостатка опыта ты попадаешь в капкан. Притом, что тебя впрямую никто не обманывал, никто не говорил, что мы тебе дадим столько, а потом, на самом деле, столько. Видят, что у человека есть энтузиазм, можно говорить ему: «Давай, работай»!

А какой журнал?
- Это не имеет значения. Потому что это говорит об общем подходе к фотографам по сравнению с отношением к пишущим журналистам. Когда проходит какое-то мероприятие, куда приглашается пресса, то пишущий автор обычно имеет место за столом, общается с гостями и коллегами, выпивает и кушает. А 90 процентов фотографов в этот момент работают. И к столу не приглашаются даже тогда, когда снимать уже не нужно. Притом, что в материале, который выходит потом, картинки занимают 9/10 площади, а заметка - 15-20 строк.

Информационное сообщение.
- Которое иногда пишут, даже не приходя на мероприятие. Получают пресс-релиз, и по нему делают сообщение в светскую хронику. Считается, что если ты получаешь за эту работу гонорар, а не сидишь на окладе как пишущий автор, то ты уже достаточно получаешь от жизни в виде этого гонорара. Все остальные блага тебе не положены. В этом есть некая логика, но это доходит иногда до совершенно неприличных ситуаций. И некоторые реагируют совсем не так, как я. Как-то оказался наблюдателем в чём-то сходной ситуации в одной поездке. Журналисты, которых поселили не там, где они ожидали, сказали: «Мы не будем ничего писать». Это тоже не на сто процентов правильное отношение к ситуации, но у них такой взгляд. Я не хочу упоминать каких-то названий и имен. Мне важно не пожаловаться на свои собственные обиды, а поговорить о ситуации в принципе, как относятся к фотографам редакции, как разнится отношение к фотографу и пишущему автору, редактору. Это примеры для разговора об общих вещах, а не для того, чтобы вспоминать, что было именно со мной.

То, что ты описал, является общим недостатком для репортажной фотографии. Потому что любое событие, в итоге, оканчивается вечеринкой, где пьяные люди могут щелкать пальцами фотографу: «Эй, давай сними нас». Это всегда звучит неприятно. Но если человек занимается репортажной фотографией, он должен это осознавать. Например, если ты работаешь гинекологом, то может придти молодая девушка и показать что-то удивительное и красивое, а может придти женщина, которая не имеет представления о гигиене. Но от этого гинеколог не бросает свою работу.
- Да. Наверное.

Мы начали с того, что ты снимал и работал успешно во всех направлениях. Был период, когда ты снимал интерьеры, был период, когда много снимал портреты различных людей. У тебя был выбор в дальнейшей специализации. С какого-то момента основное место в твоей работе заняли репортажные съемки для светской хроники. Ты при этом стал получать больше, чем если бы раз в неделю производил бы какую-то рекламную съемку. Я считаю, что в этом есть логика. У работы одна из основных целей все-таки получение денег.
- Я не такой прозорливый. Я не мог тогда предвидеть, что те, кто позиционирует себя рекламным фотографом, будут сидеть, посасывая лапку, а я буду ходить белый и пушистый. Я мало общаюсь сейчас с рекламными фотографами и не знаю, как у них обстоят дела. Наверное, у всех по-разному. Я пришел за работой, не как за средством зарабатывания денег, а пришел за неким самоудовлетворением. За любимым делом, когда нравится сам процесс. Не могу сказать, что мне нравится все одинаково. Мне всегда хотелось заниматься портретной съемкой. Мне интересно снимать людей. Работа для журналов дала мне возможность не только наблюдать, но иногда даже познакомится с замечательными людьми мировой величины. Я работал с утра до ночи с Мюглером, Антонио Маррасом, Житруа, Йоко Оно, несколькими английскими дизайнерами. Это мне очень интересно. Но в последние несколько лет совсем погряз в светской хронике. До этого мне удавалось совмещать репортажную и светско-хроникальную работу с портретами. Сейчас я четко ощущаю, что успех в этом жанре мне вредит в известном смысле. Много текущей работы и нет времени заниматься продвижением себя как фотографа постановочно-портретного. Люди видят, что вот человек, который хорошо делает нечто, мы это ему и предлагаем. Кстати, знаю, что другие московские фотографы, которые занимаются светской хроникой, тоже оказываются в том же положении. Эта специализация, хорошая с одной стороны, выходит нам боком. Профессиональная кривая поставила меня в некую колею, из которой сделать шаг в сторону достаточно трудно.

То, что ты сказал, доходит иногда до маразматических масштабов. Иногда обращаются из агентств, и моя специализация - съемка людей, выглядит для них недостаточной, и они требуют, если в брифе указан мужчина на фоне машины,  то предъявить им мужчин на фоне машины, если девушка с кошкой - девушку с кошкой. Несколько сотен изображений на сайте для них недостаточно. Человек, являющийся звездой, обладает большой долей снобизма. Он может позволить себя хлопнуть по плечу, но сам ориентирован на общение со звездами и желательно той же самой величины. При этом некоторые фотографы ведут себя при случае фамильярно со знаменитостями, пытаясь таким образом познакомиться.
- Это абсолютно не мое. Было время, когда я только влезал в светскую хронику, я к большинству персонажей обращался не иначе как, господин или госпожа. Исходя из старомодных представлений о том, как люди должны общаться. То есть «Госпожа Родионова, позвольте несколько кадров, пожалуйста». Постепенно я от этого отошел. Потому что довольно странно обращаться так к человеку, которого встречаешь не первый год, который тебя узнает, с которым ты здороваешься, и который в ответ с тобой здоровается тоже. Это немного не принято в России, и может выглядеть  претенциозно.

Все, наверное, желают, чтобы ты их снял, желают попасть в светскую хронику. Это является и пиар-акцией для человека и рекламой. Всегда ходят разговоры, что кто-то даже готов заплатить деньги, чтобы попасть на журнальные полосы со светской хроникой.
- Я думаю, эти вопросы решаются на уровне дружбы с главными редакторами. Бывали изредка ситуации, когда человек, попавший в кадр, говорил: «Вы меня точно напечатаете? Я готов это финансировать». Но во всех нормальных изданиях светская хроника в руках людей, которые не могут себе позволить печатать всех, кто хочет. Мне кажется, что снимая светскую хронику, очень важно относиться к людям, которые перед тобой, по-доброму, по-человечески, позитивно. Тогда ты общаешься с людьми на равных. Я считаю такую позицию правильной. Это не допускает ни фамильярности, ни лишнего какого-то придыхания. Да, у нас разные доходы, мы отдыхаем в разных местах. Но, тем не менее, по своим человеческим качествам, я считаю, нормальная светская жизнедеятельность подразумевает, что мы люди одного круга. В некотором смысле. То есть, это не те отношения прислуги и господина, при которых, с одной стороны, прислуга ненавидит своих господ, а, с другой, их лелеет. Да, фотограф по отношению к заказчику выступает в данный момент как обслуживающий персонал. Но ведь и банкир кого-то обслуживает. Парикмахеру заказывают стрижку, дизайнеру - платье, а фотографу - свой портрет. С женой, детьми и т.п.. И это не помешало Хельмуту Ньютону стать мировой звездой, и сформировать к себе такое отношение. Хотя, наверное, сначала он не имел такого статуса ни по рождению, ни по богатству. Но, тем не менее, человек смог встать вровень со своими героями.

У кого-то этот статус может быть с самого начала. Совсем необязательно приходить в фотографию из «почтового ящика», как я. Но важно, если мы говорим о фотографии, чтобы не происходило подмены понятий. Близость и простота контакта не должна заменять качество работы. Иногда происходит так, что фотографии, сделанные известной девушкой встречают всеобщее внимание и успех без особой оглядки на то, насколько они действительно хороши. Это бывает достаточно кратковременным увлечением, которое потом проходит. Для нее это лишь некий эпизод в жизни. На смену ей придут другие. А люди, которые делают свою работу все эти годы, они оказываются в тени таких «звездочек». Это меня, конечно, задевает.

Если взять Екатерину Рождественскую, имеющую и статус по рождению, и мужа - владельца крупного издательского дома - она свободна в выборе, кого снимать, как снимать, она свободна в выборе любого направления своего проекта, над которым она работает. И делает это очень успешно. Мне нравится, как она работает. Это удачный пример того, что талантливым может быть не только бедный человек. К примеру, дочка Гомиашвили замечательно снимала и, может быть, снимает. Талантливыми могут быть все. Если они имеют ресурс в виде богатого мужа, или богатых родителей, или собственных денег, то глупо этот ресурс не использовать.
- Я не имел в виду упомянутых тобой женщин. Если речь идет о том, что ресурс дает человеку возможность встать на ноги в профессии, и заниматься этим как профессией, это одно. К примеру, Лагерфельд - человек из очень хорошей семьи, которому его бэкграунд помог ему стать тем, кем он стал. Но это дело его жизни. А я говорю о той ситуации, когда человек, пользуясь вот этим багажом или, как ты сказала, ресурсом, занимается фактически неким хобби.

Любой человек имеет на это право. Он может это делать хорошо или плохо, но если у него есть на это деньги, то пусть развлекается как ему угодно.
- О, Боже. Ты меня не дослушала. Я говорю, что когда человек занимается этим фактически как хобби, но это, тем не менее, воспринимается и преподносится, как профессия, как работа этого человека, то это не очень хорошо. То есть, если бы человек просто сделал карточки, арендовал зал, сделал выставку, пригласил журналистов, они о ней написали - это другое дело. Но когда люди делают прикладную, заказную работу, то создают некую тесноту на том рынке, на котором работаю и я! Вот о чем речь! А не об увлечениях, которые имеют место быть.

Количество фотографов и так слишком велико, и если появится еще 5-10-100 человек, то это никак не повлияет на наличие у тебя работы.
- Я с тобой согласен, что в количественном отношении это не делает погоды.

Я отношусь к этому абсолютно лояльно. Я отношусь даже лояльно к приезжим в Москве. Я считаю, что любой человек имеет право жить там, где ему угодно. Мне может не понравится рожа торговца помидорами на рынке, но мне также может очень не понравиться рожа коренного москвича.
- Ты как-то все в сторону пытаешься меня увести. Недавно на одном событии вижу фотоаппарат в руках у некой девушки, у которой я совершенно не ожидал его увидеть. Я очень удивился: «Зачем это тебе?» Она говорит: «За это платят какие-то копейки, для меня эти деньги не играют совершенно никакой роли». Однако, она получит эти самые крохи, которые заплатят. Я постеснялся говорить с ней прямо. Но считаю, что когда человек, занимаясь фактически хобби, и делая это для собственного удовольствия, тем не менее, вторгается в область работы профессионалов, работающих за деньги, это неправильно. Этот человек занимается очевидным демпингом, и позволяет заказчикам играть на понижение, потому что надо четко разделять профессионалов, которые занимаются этим за деньги, и любителей. Я считаю, что обеспеченный любитель, получая крохи, которые не могут устроить профессионала, создает у заказчика впечатление, что можно и другим платить именно столько. Правильнее было бы этой девушке сказать: «Ребята, мне не нужны ваши деньги, я снимаю для себя. Я дам вам фотографии, потому что они вам нужны, и я вам готова оказать эту любезность». Это свежий пример, иллюстрация одной из тенденций, которая не очень заметна, но, тем не менее, есть сейчас.

Я с тобой не согласна. Даже если бы эта девушка «дала» на этом же мероприятии кому-то в туалете, - это тоже было бы ее право.
- Право человека делать то, что он делает, но мое право высказывать свое мнение, как профессионала.

Ты высказался, и мое право с этим согласиться или нет. Эта цепочка, которая, слава Богу, замкнулась. Я помню наши давнишние разговоры о фотографии, когда сразу всплывали какие-то научные понятия о дифракциях, об аберрациях... Имеет ли значение в твоей профессии твое образование? Я говорю даже не о полученных знаниях, а о подходе.
- Конечно да. Очень люблю фразу классика, который на вопрос: «Что такое высшее образование?», ответил: «Это то, что остается, когда вы забудете все, чему вас учили в ВУЗе». Если немножко раскрыть эту парадоксальную формулу, то остается кругозор, остается навык работы с литературой, то есть, способность получать знания самому, сопоставлять факты, делать выводы. Несмотря на то, что мое образование не было фотографическим, оно помогало мне в этой профессии, мне было достаточно легко в ней ориентироваться благодаря ему. Мне всегда не хватало и до сих пор не хватает гуманитарной составляющей, понимания функционирования искусства в современном мире, и я об этом очень жалею. Несмотря на приятельские отношения с художниками и на интерес к искусству, многие вещи мне трудно понять, и они так и остались непонятыми. Одного интереса и симпатии недостаточно, нужны глубокие знания.

Ты видишь какие-то новые для себя ориентиры, к которым стремишься?
- В профессии всегда остаются нереализованные задачи, цели и интересы. Мне очень хотелось бы, я снова возвращаюсь к этой теме, снимать людей не только на тусовке, мне было бы интересно, к примеру, снимать пожилых людей. Я недавно вел разговор на эту тему с главным редактором одного хорошего глянцевого журнала. Говорю: «Не сомневаюсь, нет отбоя от желающих снимать молодых и красивых. А может быть, у вас бывают материалы и о каких-то интересных, знаменитых стариках или старухах? Я бы с удовольствием этим занялся, это могли бы быть и политики, и актеры». Видел не так давно фотографию английского экс-премьера Макмиллана, которому было уже 90 лет. Меня поразил снимок, хотя всё там предельно просто: старый человек, идущий зимой по улице. Никакой внешней эффектности, ни хитрого постановочного света, ни роскошного интерьера.

То, как ты это произнес, уже звучит красиво.
- Спасибо. Так вот, мне кажется, если брать фотографию как документ, мне всегда была более интересна нерекламная фотография. Документальные фотографии, но документальные не в смысле острого политического репортажа, а художественно-документальные. Но почему-то пока не часто складывается. Верю, что со временем удастся реализовать этот потенциал и мое большое желание снимать людей. Хочу сказать, что мне очень нравится Лейбовиц, но не диснеевская реклама, а то, что она делала в 80-е годы. Её знаменитые портреты - например, Вупи Голдберг в ванне с молоком; на белом фоне выделяются только ноги, руки и лицо хохочущей актрисы. Очень просто, но очень выразительно.

Совсем непросто. Здесь присутствует идея, которая требует воплощения, договоренностей... Приди к нашей звезде - никто не ляжет в ванну с молоком. По простой причине собственной лени. Или по причине своего особенного понимания эстетики своего образа. Перед Новым годом у меня снялась звезда нашей поп-сцены. На прощание я ему предложила идею для следующей съемки, живописуя всеми возможными способами ее красоту. Сразу после Нового года мне звонит этот человек и говорит, что он хочет сняться именно так. Я ему напоминаю, что для этого образа нужно нижнее солдатское белье, на что он отвечает: «Ну, зачем же!? У меня есть шикарный золотой пиджак!» И идея рушится. Идея эффективно отработала на стадии привлечения клиента - он заинтересовался, пришел еще раз, заплатил, идея дала мне возможность заработать, но отравленная чужим сознанием в страшных судорогах умерла. Я столько их похоронила, что слез давно не проливаю.

В настоящий момент ты являешься приглашённым экспертом по фотографии на «Вопросах и ответах» Google.ru, это немножко иная деятельность, хотя и связанная с фотографией. Тебе интересно этим заниматься? Как это происходит?
- Да, так совпало, что именно на этой неделе, когда мы с тобой беседуем, я там главный приглашенный эксперт. Это не перманентно, не год и даже не месяц, это достаточно короткий промежуток времени. У меня пока смешанные впечатления. В этом есть что-то от преподавания. Сервис ориентирован на  массовую аудиторию, это не специализированный фото-ресурс, поэтому аудитория там очень большая, но абсолютно неподготовленная, и поэтому вопросы там самые разные, даже совершенно не имеющие отношения к фотографической тематике.

Тебе надо отвечать на все?
- Нет, я могу выбирать, отвечая на те вопросы, которые мне нравятся, а остальные игнорировать. Хотя меня, например, недавно спросили, давно ли я ношу бороду - почему бы не ответить?

Какое значение в твоей жизни имеет борода? Были редкие моменты, когда она покидала твое лицо, но неизбежно возвращалась на прежнее место.
- Мне просто комфортно, это опытным путем было найдено. Было время, я отращивал ее зимой, а потом весной сбривал.

Ты ощущал себя полярником, отращивал бороду и намеревался дойти до Северного Полюса?
- Нет, лучше уж до Южного, там есть пингвины, в Антарктиде, я имею в виду.

В бороде могут завестись блохи?
- У меня не заводятся.

Ты ездишь на съемки и со съемок, у тебя дорогая аппаратура. Ты как-то задумываешься о своей безопасности? Думаю, этот вопрос актуален для многих фотографов.
- Вопрос актуальный, но нужно понимать, что тему безопасности обсуждать в публичном пространстве, в Интернете, неправильно.

Баллончик, травматический пистолет?...
- Я не буду рассказывать о том, как я забочусь о своей безопасности. Лучше в заключение нашего разговора расскажу, что меня очень волнует: мне никогда не хватало в работе обратной связи, причём её не было даже там, где она казалось, естественна. Ждать глубокого проникновения в нюансы фото и умения говорить на профессиональные темы от коммерческого заказчика вряд ли можно. Но вот от фоторедакторов и арт-директоров мне всегда хотелось слышать не просто задание на съёмку (завтра, вертикаль/горизонталь, etc.) и "принёс - спасибо!", а разговора о перспективе и свете, о том, что смягчить, а что усилить. Разбора полётов, если угодно. Но увы, этого почти никогда не бывает. Возможно, дело в том, что всех заедает текучка, а, может, не должно создавать авторам преимуществ, давая кому-то рецензию, ведь давать их всем сил не хватит.

Сашенька, ты, конечно, как был большим занудой так им и остался. Через десять лет я уже не рискну брать у тебя интервью.