Анатолий Осмоловский: "Когда папа Римский увидел Иисуса без трусов, ему это не понравилось"

Дата публикации: 18.09.2015
Раздел: Интервью

- Карикатура Charlie Hebdo, на которой изображен погибший мальчик, допустима?

- Она не просто допустима, она необходима! Политическая карикатура именно этим и занимается: показывает обществу его неприглядные стороны. Над политической карикатурой никто никогда не смеется – смеются над Луи де Фюнесом. А политическая карикатура должна приводить людей в ужас. И рисунок Charlie Hebdo именно этим и занимается.

- Но публика жалуется, что эта карикатура ранит их чувства и чувства родных ребенка.

- Тогда не надо было тиражировать фотографию этого мальчика. Может, вообще лучше не знать, что где-то люди умирают, жить в придуманном мире без конфликтов и проблем, как это было при советской власти? Просто из художников-карикатуристов в этой ситуации делают козлов отпущения.

Идея «неоскорбления» чьих-либо чувств – абсолютно глупая. Чувства надо оскорблять. Потому что когда мы это делаем, люди начинают эти чувства проявлять. Искусство в том числе занимается тем, что напоминает людям, что у них есть чувства. Страх задеть чьи-то чувства – религиозные, этические, политические и какие-либо другие – я считаю затеей реакционной, которая ведет к тепличному маразматичному режиму, где никто никого не оскорбляет и никто ничего не чувствует. Оскорбление чувств средствами искусства должно присутствовать в современном нормальном обществе.

- Неосторожное обращение с чувствами зрителя – удел лишь современного искусства?

- Это началось еще с Фидия, которого судили в древних Афинах за то, что он придал изваянию богини Афины облик своей любовницы. Когда это выяснилось, все немедленно оскорбились и подали на него в суд. Был громкий скандал. Правда, суда скульптору все же удалось избежать.

Сикстинская капелла, расписанная Микеланджело по заказу папы Римского: когда папа пришел и увидел, что Иисус и другие персонажи нарисованы без трусов, ему это не понравилось. Он велел замазать. Микеланджело отказался. Тогда наняли другого художника, который нарисовал драпировки. Недавно, лет 20 тому назад, драпировки отмыли. Так что таких оскорблений в истории искусства огромное количество. Причем иногда художник хочет кого-то оскорбить, а иногда и в мыслях не имеет, а публика оскорбляется. Область чувств непредсказуемая, и запланировать тут что-то довольно сложно.

Художники ХХ века много энергии потратили в том числе на планомерное оскорбление чувств. Дело в том, что в конце XIX – начале ХХ века искусство вышло на рынок, пустилось в независимое плавание. Раньше оно в основном находилось на содержании сначала у церкви, а потом у аристократов. Оказалось, что для того, чтобы существовать на рынке, необходимо будоражить зрителей, трогать их. Тогда искусство начинает цениться. Хотя, разумеется, не стоит все сводить исключительно к циничной рыночной стратегии.

- Но ведь трогать зрителя можно по-разному: палитра эмоций велика.

- Сентиментальные чувства давно уже отданы на откуп салонному искусству. Салонное искусство – это когда большое количество людей занимается одним и тем же. Работать в этом сегменте не очень интересно, и серьезные художники с этим почти дела не имеют. Правда, оскорбление чувств – сейчас сегмент тоже уже не особенно интересный. Это было свежо в 1990-е годы. Но тут надо отметить, что оскорбление чьих-то чувств – это все же рисковая операция. Члены редакции Charlie Hebdo пулю в лоб за это получили.

- Если эпатаж устарел, то с какими чувствами принято сейчас работать у серьезных художников?

- Со страхом, например. Или нечистой совестью. Особенно в западном обществе. Ведь эта карикатура с мальчиком именно с этим и работает. Это наиболее востребованный тренд – работа с нечистой совестью западно-европейского обывателя. Того, кто окружил себя комфортной жизнью и не хочет знать, что за пределами этой жизни существует ад. Например, есть испанский художник Сантьяго Сьерра. Он недавно сделал такую работу: огромный куб, кажется, из железа, на котором написано, сколько часов было потрачено на его изготовление различными наемными рабочими. Такая вот демонстрация отчужденного труда в искусстве, концептуальный объект. Сейчас ведь это общее место, что европейцы занимались дестабилизацией Северной Африки. И последний исход эмигрантов – логичное следствие той европейской политики.

- Есть ли границы провокативности в искусстве? Фигуры, темы, которые трогать аморально?

- Нет таких. И вообще – искусство не имеет никакого отношения к законам морали. Как и наука. Разве что в медицине существует кодекс. А что касается науки абстрактной, то у нее моральных законов нет: это личный выбор ученого – заниматься или не заниматься созданием атомной бомбы. То же и в искусстве. Оно вне морали. Оно от морали открепилось еще в XVII веке. Художник выбирает сам. Если искусство не связано с человеческим телом – не перформанс, например, – это работа с образами, какие тут могут быть запреты? Никаких!

- Одно из мнений: эта карикатура рассчитана исключительно на французов с их давней сатирической традицией, а потому представителями других культур трактуется неверно.

- Я не думаю, что конкретная карикатура непонятна эмигрантам. Более того, я считаю, что она в каком-то смысле является предупреждением эмигрантам. Они не вполне понимают, куда едут. Та реклама «Макдоналдса», которая стоит на берегу, – хорошее напоминание. Они едут в мир фастфуда и циничного манипулирования. Капиталистический мир весь состоит из агрессивных атак. Ему нужно научиться сопротивляться. Кстати, произведения искусства, которые якобы оскорбляют чьи-то чувства, во многом еще и тренировка умения не попадаться на маркетинговые стратегии и ухищрения. Кроме прочего, это еще и прививка от манипуляций, развивает у зрителя рефлексию и способности к самоанализу.

Наталья Кочеткова (lenta.ru)
Advertology.Ru

Ссылка на статью: http://www.advertology.ru/article133145.htm