Пастух статуса фараона | Про дизайн

Пастух статуса фараона Творчество питерского художника Антона Чумака - неразменная монета в копилку территориального брендинга и big Idea, в основе которой - метафизический смысл и символический код бытия.

Контемпорари арт - варварская волна в римских банях модерна, юрты на проспектах мегаполиса, смерники в башне билдинга. Но не в этом грех Марселя Дюшана. Грех в том, что его легендарный унитаз мгновенно превратился из сантехнического сооружения, законно продлевающего человеческое тело, змеиного, хтонического звена, таинственного «пастуха ануса фараона» - конкурента «ока Уаджет» - в перманентный засор из периодически сбрасываемых в отверстие дешифровок и приколов.

Произошло это по причине замены предмета повседневности статусом варварства как такового. Унитаз - очко - ноль. Контемпорари - ноль искусства. Месть и торжество унитаза - уйти в отказ и вынести всех святых бесперебойным извержением свободы выбора. Всплески этой пробытийной субстанции - в громких и острых, как газы и колики, «социальных проектах». Унитаз может воевать за хлеб и зрелища, а также и против хлеба и зрелищ, в зависимости от колебаний статуса. Поэтому, кстати, контемпорари так быстро приживается на рынке - деньги, как и статус, счет любят. А какие костяшки на счетах - белые или черные, какая разница?

Пложив счеты на бок, можно всегда начать сначала и сравнить дебет с кредитом: лучше стало или хуже - и по деньгам, и вообще, и что там дальше, впереди, какие тренды? Будущее контемпорари - мания уборщицы, свирепой нигилистки, мечтающей о вакууме.

Но как бы мы плохо не представляли себе варваров, нам известно, что и у них есть боги, картина мира и фантазия. Входя в патрицианские хоромы, они быстро превращают их в своего рода карго-поль, «смерть автора» их не волнует, ибо он коллективен, анонимен и бессмертен. А волнуют их те же самые вопросы и мучают те же самые муки, что и классических художников, с поправкой, на детскую простоту и наивное «разевание глаз» на фрагменты бытия. Варвар - метафизик, и как только в музей заползает Дюшан, с неба падает Йозей Бойс. С тех пор эта пара богов, как Аполлон с Дионисом или Истина с Красотой - живут бок о бок, напоминая притчу о способах производства статуи - путем заливки и наоборот, путем отсекновения лишнего. И вот когда заливки уже по горло самому варвару, он обращается к ней как космической субстанции, первоматерии, праматери. Ее возраст - вечность, ее источник неведом, ее будущее - сейчас.

Нефть относится к невозобновляемым ресурсам только потому, что мы ее уж очень быстро выкачиваем. А так, кто знает: конец света, несколько тысячелетий, и, глядишь, опять можно лепить Адама. Мысли о субстанции прежде формы заполняют варварский мозг так же, как мысли о свете заполняли мозг Рембрандта, о тьме - Рубенса, о цвете - Кандинского, о внутреннем - Пикассо, о пустоте - Малевича... Земля, руда, трава, дрова, вода, нефть - все, что может обратить производство в добычу, обработку в контакт, щедрого художника - в жадного зрителя, все идет в ход. Все, кроме пресловутого статуса, ибо художник и зритель отныне - не оппозиция, но братья-титаны, из того светлого, мощного, не омраченного конкуренцией с олимпийцами, времени, что описал Яков Голосовкер в зачитанной до дыр детской книжке «Сказания о титанах».

Сегодня в гостях у Advertology.ru Антон Чумак - питерский певец нефти. Не только, нефти, конечно, есть у него и кубическая, «выступающая» из руды или травы, как плита из болот, «артефактура», готовая при другом, «отлитом» раскладе упрямо «откосить» от формы вольным пузырем или вмятиной, тут же заполненной водой, а то и выдавленной, «обратной» маской, котоую, как раковину, покинуло лицо. Говорящий такой, живой супрематизм, пульсирующий объект, смыслообразующее Нечто.

Однако же, нефть - последняя тема художника. Она объединяет его с салом и войлоком Бойса и парафином Барни. Нефть Чумака - продукт переработки, как, собственно, и неоклассицизм (а Чумак - Питерский, «фабричный» неоклассицист). Оказывается, «нефть» - и слово-то питерское: «петролеум» происходит от греческого petra скала, камень и латинского oleum масло. Стало быть, северная, болотная, русская, трудовая, черная кровь Петрова града. Текущая по жилам завода, она, точно уголь Чернихова, рисует-возводит изящные конструктивистские храмы - то ли мечети, то готику для мифических огнепоклонников. Прототип - нефтеперерабатывающий завод недалеко от Питера. Всякий знает: инженерные функционалы покинутых промзон наделены архаическими вирусом, точно так же, как дышит им лишь с виду атеистический трудовой энтузиазм. Закроем глаза:

«В результате археологических разведок в восточной Прибалтике был обнаружен уникальный храмовый комплекс культуры огнепоклонников. Благодаря аэрокосмической съемки был выявлен крупный водоем, который изначально имел правильную прямоугольную форму. После этого местность в районе впадения реки Черной в реку Волхов была подвергнута трехмерному стратиграфическому сканированию. В результате данного исследования был выявлен храмовый комплекс, существовавший на данной территории на рубеже 2-3 тысячелетия новой эры. Так же были проведены археологические разведки на местности, в ходе которых были обнаружены уникальные артефакты той же эпохи.

Анализ материалов носит предварительный характер, но уже сейчас можно сделать некоторые выводы. Находки подтверждают, что на территории между Балтийским морем и Ладожским озером существовала достаточно высокоразвитая цивилизация. Так же очевидно, что ее жители поклонялись огню традиционно для северных регионов. На всех найденных артефактах присутствуют следы высоких температур, что позволяет предположить о «катастрофическом» сценарии, постигшем эту цивилизацию. Так же данные находки косвенно подтверждают возможность существования еще не обнаруженного города в дельте реки Невы, под разными именами фигурирующего в древних эпосах».

Мы пускаем файл с вопросами по Интернету, и разговор с художником выглядит, как азбука Морзе - с пробелами, в которые свистит разряжено-странный ветер - совсем как свет сквозь сеть нефтяных минаретов.

Что такое для вас миф? Только эстетическая реальность? Что для вас нефть? С ней работал Барни, с ней работают концептуалисты социальщики...

Миф для меня основной способ взаимодействия с реальностью. Я ставлю поэтику вперед философии. Я «Неоварвар», люблю цвет, запах, есть мясо с ножа, но стараюсь не отставать от технологий, так как это наше «оружие». Нефть это «дар богов», это то чему надо поклоняться. Раньше люди зависели от солнца или дождя, а теперь от нефти. Меня еще в детстве впечатлила вторая часть фильма «Безумный Макс». Там просто кончился бензин и ВСЕ!

Я специально оставляю за скобками социальный вопрос нефти. Для меня это тоже самое, что говорить о социальной значимости золота или продовольствия это слишком очевидно. Возможно, ли говорить о социальной значимости для древних египтян, плодородного ила, который оседал на полях после каждого разлива Нила? Так же и с нефтью.

Что за этнос представлен на витринах? Фибулы, кресты, храм огня - одновременно функциональный и сакральный комплекс. Расскажите о духе вашей цивилизации. Ведь певец индустриального нутра цивилизации Макс Гигер - не «брат» вам?

Артефакты в витринах это наше время и собственно то, что от нас может остаться после применения «фильтра времени». Мне не интересна «перекомпозиция» идей или образов. Я обращаюсь к действительности как к первоисточнику. Это как читать поэзию в оригинале.

Питер - гнездо концептуальной неоклассики. Кто живет в вашем «теремке»? Что за порода людей?

Если это вопрос про Питер, то вообще я противник выделения отдельного «Питерского дискурса» как такого. Для меня нет разницы между Питерским художником, Московским, Берлинским и так далее. Характерные черты может и есть, определенная склонность к эстетизму. Но все очень разные.

Направление, в котором Вы работаете, мне кажется, не вписывается в стиль обычной череды галерейных выставок. А как вы видите идеальную выставку своих работ?

Я в основном работаю с объектами и инсталляциями. Это не самые ходовые жанры для галерейных пространств. Так что, наверное, мне ближе музеи. И в идеале я бы хотел «разгромить» реальный дворец механическими монстрами. Устроить демонстрацию победы Силы над изяществом.

Ну, тут художник явно лукавит: изящество, насколько терпит это слово тяжелая, добывающая индустрия, присутствует и в угольных «эскизах», и в акриловых туманных чертежах из нефтяных потеков - в самом этом жанре исчезающего «наброска», проявляющейся из беспамятства «тени», скелета, эйдоса, разменивающего послезавтра на позавчера.

Второе звучание слова «нефть», осевшее в русском, восходит к греческому ναφθα и персидскому «нефт» - и далее к аккадскому «напатум», означает вспышку, воспламенение. И вот ее-то Чумак заключает в совершенные, замкнутые формы-контуры бочек, железнодорожных цистерн, да еще и пускает их ритуальной вереницей-составом. Спроецированный на металл живой огонь, сдержан формой и являет собой, конечно, «чисто питерский» проект. Огонь из бочки - ни ногой! Скелет дворца и бочка-оболочка полярны, как Культура-1 и Культура-2 в известной книге Владимира Паперного.

Вы пускаете по железным дорогам цистерны с огнем. Что за физиология у этой земли с нефтяными недрами и огненной цивилизацией? Что за экономика?

Природная основа экономики человечества все время меняется. Вначале это, наверное, была пища, затем человеческий ресурс, потом золото, уголь, каучук и так далее. Сейчас основа это то, что хорошо горит: нефть и газ. Так что, наверное, сейчас «огненный» век.

В Питере-Ленинграде масса интереснейших памятников конструктивизма, многие заброшены, это своего рода готика, оппонент сталинского ампира в Москве. И это, безусловно, большой стиль. Вы и вырастили из него некий бигиндастриэл, фантастический Чикаго - в рисунках и скульптурах. Расскажите о своем понимании Большого стиля.

Для меня наоборот готика - это Москва. Там есть и реальный средневековый слой, и Сталинские высотки. Конструктивизм это отдельная история. Петербург это постоянный конфликт дворцов и фабрик. В какой-то момент фабрики победили и стали дворцами. Сейчас опять время дворцов. Я за фабрики. Они честнее.

Большой стиль для меня, это когда концепция и идеология проявляется во всем от планетарной архитектуры до дизайна чайной ложки. Сейчас этого нет. Хотелось бы? Не знаю. А если этот стиль возникнет и мне он будет не по душе, но надо будет ему следовать? Я, например, не люблю классицизм, но в восторге от неоклассики.

Нефть Чумака подобна Атриум-Алфавиту питерского же художника Сергея де Рокамболя: это живая форомообразующая субстанция, способная отлиться в сферы и взорваться в прах. Это, безусловно, интересное и, кажется, сугубо российское явление. Точно так же можно рассматривать, например, театр ядерного полураспада на выставке «Слой 99`9» Антона Ольшванга или превращение тряпичной ритуальной куклы Евгения Антуфьева в ницшеанский одинокий эмбрион. Архаика, к которой обращаются нынешние контемпорари-варвары, содержат одновременно и Космос, и Хаос, как, собственно, и положено. В этом отношении варвар - честен.

Как вы видите себя в ряду таких мифодизайнеров, как Антон Ольшванг, Евгений Антуфьев?

Я думаю, в этот ряд меня должны поставить или исключить из него искусствоведы в дальнейшем. Я против поспешного анализа. Тенденции должны отстояться. Сейчас я вижу себя скорее в одном ряду с Гинтовтом и Кифером одновременно. У них разнонаправленные векторы, у первого мечта, у второго крах. А у меня проект как раз о катастрофе и мечте одновременно.

На открывшейся недавно в галерее ARTRU выставке «Цена» цистерна Чумака прострелена, искорежена, опалена пулями, будто живое тело. Большая капсула расстреляна малыми, как храм - людьми.

Цена нефти - цена жизни. Это выглядело бы пророческим вуду, если бы не реалии сегодняшнего дня. Арт-объект - трагический трофей новых варваров, ополчившихся на римское величие простого вместилища Силы.

Вспомним об изначальной функции храма - зернохранилище. Сакральной же основой римской цивитас была вода, бьющая в ключах, вольно текущая из фонтанов, поднимаемая в города по акведукам и собираемая в круглые резервуары-цистерны - и то, что изливалось за пределы неприкосновенного объема, было доступно каждому.

Чумак интересен тем, что из Питера, слепленного по образу Рима-Милана, что он неоклассик с фабричным, суровым уклоном, что он варвар, указавший контемпорари арту иное иное, не менее древнее, чем общественный туалет, «места ообщего пользования».

А дизайнерам и рекламистам, сие, безусловно - неразменная монета в копилку территориального брендинга и вездесущей bigidea, в основе которой - метафизический смысл и символический код бытия.

По химическому составу и происхождению нефть близка к естественным горючим газам, озокериту, а также асфальту. Эти ископаемые объединяют под общим названием петролитов.

Природные битумы использовались в качестве вяжущего материала в строительстве. Именно битум применялся при строительстве стен Иерихона и Вавилона.

Вавилонский царь Навуходоносор II топил нефтью гигантскую печь, и в ней, согласно легенде, попытался сжечь трёх еврейских юношей, что ему не удалось.

В Древнем Египте нефть использовалась для бальзамирования умерших, а в Древней Греции - в качестве зажигательной смеси (так называемый «греческий огонь»).

«Пастухом ануса фараона» в Древнем Египте именовался врач Имхотеп. Качественные продукты жизнедеятельности были в древности столь же важны, как и профессионализм, мудрость и духовная чистота.